Россиянин покончил с собой в Эстонии после отказа в убежище. Его собирались депортировать на родину — там он приговорен к 9 годам колонии за изнасилование
22 мая 2024 года в Центре временного содержания для нелегальных мигрантов в Таллине повесился 40-летний Антон Мелешко, узнал «Вот Так». В этот же день Эстония отказала ему в предоставлении убежища. После депортации на родину Мелешко должны были отправить в колонию строгого режима на 9 лет. Такой срок ему назначил суд по обвинению в изнасиловании 14-летней школьницы. Сбежав от российской колонии, мужчина почти два года провел за колючей проволокой в Таллине. Рассказываем историю погибшего Антона Мелешко, в которой множество нестыковок и трагический финал.
«Зачем ты меня изнасиловал?»
Последний раз Антон Мелешко выходил на связь со своей девушкой (мы не указываем имя из соображения ее безопасности. — Ред.) 22 мая в 18:40. После этого он повесился, заявили «Вот Так» в Департаменте полиции и погранохраны Эстонии. В этот момент мужчина находился в изолированной камере Центра временного содержания для нелегальных мигрантов (ЦВСНМ) в Таллине, куда его поместили после попытки побега из Центра. Антон говорил девушке, что живым в Россию не вернется.
Антон Мелешко жил на Алтае в селе Березовка Первомайского района. У него есть несовершеннолетние сын и дочь, но они с матерью живут отдельно. Мужчина ремонтировал компьютеры и мобильные телефоны, этим зарабатывал на жизнь.
17 мая 2020 года его знакомая Ангелина Скокова вызвала Антона «посмотреть, что случилось с ее телефоном». Тот приехал к ней на дачу: садово-огородническое товарищество «Надежда» расположено всего в пяти километрах от Березовки. Это был не первый случай, когда Мелешко помогал девушке с подобными просьбами. Мастер посмотрел телефон и сказал, что нужно менять экран. После этого Скокова предложила Антону выпить чай.
У Ангелины гостила ее подруга, Алина Климанова. В своих показаниях Мелешко рассказал, что пока Ангелина заваривала чай, Алина «стала вести себя странно»: предложила Антону погладить ее по ноге, начала рассказывать про свою активную интимную жизнь и о том, что весь этот день на даче занималась сексом с парнем.
«Мне эта тема не понравилась, и я пошел домой», — так Мелешко описал ситуацию в заявлении прокурору Первомайского района Равилю Юсубову. Вслед за Антоном из дома вышла покурить Ангелина. Почти сразу выбежала и Алина с криками: «Зачем ты меня изнасиловал?» Скокова тоже закричала: «Ты ее изнасиловал!»
На суде обе девушки и несколько свидетелей защиты рассказали свою — одну и ту же — версию. Девушки и Антон пили не чай, а алкоголь. Климанова опьянела и пошла спать на кровать. Через некоторое время она проснулась от сильной боли в половых органах. Открыв глаза, Алина якобы увидела над собой обнаженного Антона Мелешко, который «совершал с ней половой акт». Она оттолкнула его. Мужчина встал, оделся и ушел.
«Распутные, развратные, злоупотребляющие спиртным»
Неделю спустя, 24 мая, примерно в 8 вечера в дверь дома, где Антон жил с младшим братом Вадимом и его семьей, позвонили. Это были Алина, Ангелина и трое «мужчин кавказской внешности», одного из них звали Фарух Хайлоев. Днем раньше Климанова попросила его избить якобы изнасиловавшего ее Антона. С незваными гостями Вадим общался через закрытую дверь. Алина потребовала открыть и заплатить ей, иначе она пойдет в полицию и обвинит Антона в изнасиловании.
«Антон, не будь дураком. Решим по-хорошему. Просто дашь денег, тысяч 100», — предложила Климанова.
Поскольку братья Мелешко не открыли дверь, незваные гости отошли от дома, но держались поблизости. Со второго этажа Антон услышал угрозу в свой адрес: «Если он не выходит, его надо убивать или кончать». Затем все пятеро уехали.
Следующим вечером те же трое мужчин припарковались напротив дома Вадима на тонированных «Жигулях» без номеров. Они снова звонили и стучали в дверь. На них обратили внимание соседи и потребовали убрать машину. «По сути, они меня защищают сейчас. Я же им объяснил ситуацию», — говорит Антон за кадром видеосъемки, которую он вел на мобильный телефон из окна своего дома. После 15 минут перебранки с соседями мужчины сели в автомобиль и уехали.
После визитов с угрозами и вымогательствами Антон решил, что «в этой ситуации имеет место классическая схема “ненастоящего изнасилования”», и что Ангелина намеренно пригласила его на дачу, чтобы в дальнейшем оклеветать и потребовать деньги.
Мелешко обратился в полицию с заявлением о привлечении всех пятерых к уголовной ответственности за вымогательство (ст. 163 УК РФ) и угрозу убийством (ч. 1 ст. 119 УК РФ). Но в итоге вместо того, чтобы завести уголовное дело против Алины и ее друзей, под подозрение попал Антон.
26 мая Мелешко вызвали в отдел полиции Новоалтайска. Оперативники потребовали от него «признаний в добровольном половом контакте с малолеткой», или его обвинят в изнасиловании Алины Климановой. Сотрудники предложили сделку: мать девочки Ольга Киселёва не станет писать заявление, если Мелешко заплатит ей.
«Я не понимал, о чем разговор, поскольку ни с какими “малолетками” не общаюсь и никогда никого не насиловал…» — уверяет Антон в своих показаниях. По его словам, он не знал о том, что девушке всего 14 лет, так как та выглядит старше, и Ангелина сказала, что подруге 19. Его отпустили только после звонка адвокату Елене Хорохординой.
Поскольку Антон отказался от сделки, Киселёва подала заявление о привлечении его к уголовной ответственности за изнасилование ее дочери. В июне адвокат Хорохордина прислала Антону электронное письмо. В нем она пишет:
«Что у них есть? Заявление мамаши малолетней шлюшки, которое написано с ее слов. Девочка об ответственности за заведомо ложный донос не предупреждена в силу возраста; мама, в том случае если у них не получится тебя привлечь и обобрать, в любой момент скажет, что в правдивости слов дочери не сомневалась. Следствию, видишь, этого достаточно. Для следствия неважно, что заявление подано спустя почти 10 дней после описанных ими событий. Неважно, что невозможно собрать теперь биологический материал и любые следы с места происшествия и так далее».
Далее адвокат предполагает, что мать Алины и есть тот самый организатор вымогательства и действует по такой схеме не в первый раз, только предыдущие жертвы во избежание проблем платили ей, а Мелешко отказался. «Не сомневаюсь, что и мама и дочка — крайне неблагополучная семья во всех отношениях: распутные, развратные, злоупотребляющие спиртным. Подруга этой Алины, Ангелина, такая же», — уверена адвокат. Изучив судебную практику по делам об изнасиловании, Елена Хорохордина приводит в пример Антону приговор сроком в 13 лет. Но добавляет, что не сомневается в невиновности своего подзащитного.
Синее покрывало в белую полоску
Несмотря на все обстоятельства, Антон оказался в СИЗО-1 Алтайского края 24 сентября 2020 года. Оттуда он писал жалобы на питание и просил предоставить медицинскую помощь в связи с флюсом и обострившимся хроническим бронхитом.
В конце октября Мелешко прошел судебно-психиатрическую экспертизу в Алтайской краевой психиатрической больнице имени Ю.К. Эрдмана. Врачебная комиссия пришла к выводу, что обвиняемый не страдает психическими заболеваниями, а также у него «не обнаруживается отклонений сексуальной сферы, в том числе у него не выявляется клинических признаков расстройства сексуального предпочтения (в частности педофилии)».
В то же время экспертиза, которую прошла Алина Климанова, выявила важную особенность: «в криминальный период она находилась в состоянии простого алкогольного опьянения, не лишившего ее способности правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, <…> понимать характер и значение совершаемых в отношении нее преступных действий и оказывать сопротивление».
В качестве улики по делу с дачи Ангелины Скоковой было изъято покрывало, синее в белую полоску, со следами спермы. Как следует из следственных материалов, «на нем Мелешко А.Ю. вступил в половую связь в естественной форме (имеется в виду вагинальный секс. — Ред.) с Климановой А.В.». Результаты сравнительной экспертизы ДНК оказались в пользу обвиняемого: генетический материал на покрывале принадлежит не Антону Мелешко.
Тем неожиданнее, что на суде Антон изменил свои показания и рассказал о том, что у них с Алиной был секс, но по взаимному согласию. Он продолжал настаивать, что был уверен в совершеннолетии девушки. Брат Антона, Вадим, говорит, что признать вину советовала адвокат. Но уточняет, что в подробности дела не вникал, поскольку у него «своя жизнь, своя семья».
13 октября 2021 года Новоалтайский городской суд признал Антона Мелешко виновным в «половом сношении с лицом, не достигшим 16-летнего возраста с лицом, достигшим 18-летнего возраста» (ч. 1 ст. 134 УК РФ). Фигуранта приговорили к 2 годам и 5 месяцам колонии-поселения (самый мягкий вид исправительных учреждений. — Ред.) и обязали выплатить потерпевшей компенсацию в размере 100 тыс. рублей.
Нахождение в СИЗО Антону засчитали как день за два, поэтому на свободу он вышел через две недели после суда, в июне 2022 года. А еще через неделю, говорит Вадим, прокурор подала на пересмотр дела, добавив 131-ю уголовную статью об изнасиловании, и брата приговорили к новому сроку — 9 годам строгого режима.
Узнав об этом, Антон пришел в гости к брату (как мужчине удалось укрыться от задержания после приговора, редакции выяснить не удалось) и рассказал о планах бежать из страны, поскольку не хотел снова оказаться за решеткой. Вадим ответил: «Делай, как посчитаешь нужным, только мне не надо, чтобы ко мне [из полиции] ходили. Мне спокойнее, чтобы я ничего не знал». Про старшего брата Вадим говорит: «Характер упертый. Если что-то задумал, то отговариваешь, не отговариваешь, все сам знает, сам делает».
Через несколько месяцев к Вадиму пришли представители силовых структур и сообщили, что его паспорт числится в Эстонии. Вадим ответил: «Вы сами видите, я вот он. Нигде не числюсь». Тогда сотрудники предположили, что в соседней стране находится Антон. Вадим ответил: «Его проблемы». К тому моменту он уже знал, что брат, которого разыскивали правоохранители, выкрал его паспорт и собирался им воспользоваться для побега из страны, поскольку внешне они очень похожи.
Несколько месяцев Антон прятался в России, а 3 августа 2022 года вместе со своей девушкой незаконно пересек эстонскую границу, сдался пограничникам и попросил политического убежища. В ожидании ответа оба оказались в Центре временного содержания для нелегальных мигрантов в Таллине. Девушку поместили в это же заведение, но позже перевели в Центр открытого типа.
Забор с колючей проволокой
Прошлым летом Антон познакомился с Дмитрием (имя изменено по просьбе героя. — Ред.), который тоже жил в ЦВСНМ и ждал решения о предоставлении беженства. По решению суда в Центр направляют иностранцев, у которых отсутствует законное основание для нахождения в стране, и они ждут решения по ходатайству об убежище или подлежат высылке на родину. Антон и Дмитрий жили в разных корпусах, но иногда вместе играли в футбол и баскетбол на спортивной площадке.
Таллинский Центр для беженцев открыли в ноябре 2018 года. На временное жилье для 120 нелегальных мигрантов эстонские власти потратили 13 млн евро. ЦВСНМ расположен на земельном участке Таллинской тюрьмы, но в отдельном здании. Работают там не тюремные охранники, а сотрудники Департамента полиции и погранохраны. Но Дмитрий все равно называет это место тюрьмой.
Камеры обставлены металлической мебелью, она прикручена к полу (за исключением семейных комнат, где мебель деревянная и неприкрученная. — Ред.). Окна не открываются, охранники запирают дверь снаружи в 10 вечера и отпирают в 8:15 утра. В остальное время заключенные могут перемещаться по зданию и двору. Выход за территорию Центра запрещен. Рискнувшим сбежать придется перелезть через бетонный забор с колючей проволокой.
При поступлении в Центр людей селят в два разных крыла: в одно отправляют спокойных, в другое — несговорчивых и вспыльчивых. Выводы о характере новоприбывших делают сотрудники на основании собственных субъективных наблюдений. К моменту, когда Дмитрий оказался в ЦВСНМ, Антон уже жил во втором крыле. Основное отличие от менее строгих условий содержаний в другом крыле — круглосуточное видеонаблюдение в камерах.
Раньше в Центре задержания доступ в интернет был ограничен. Со стационарных компьютеров можно было зайти только на 15 государственных сайтов — половина из них на эстонском языке. Вместо мобильных телефонов в коридоре стоял таксофон, для звонков по которому нужно самому покупать телефонные карты. Звонки были дорогими, стоимость минуты достигала пяти евро. Из-за этого люди не могли свободно общаться ни с родственниками, ни с эстонскими защитниками − юристами.
Эти ограничения нарушали конституционное право человека на доступ к информации и на уважение семейной жизни. Поэтому Ульяна Пономарёва, юрист Эстонского центра по правам человека, решила эту проблему через суд. Для подачи ходатайства достаточно одного жильца Центра. Им согласился стать Антон Мелешко.
Вместе они выиграли дело — у заключенных появился доступ в интернет и мобильные телефоны. Несмотря на это, Антон ни разу не позвонил и не написал ни брату, ни родителям.
Подробностями дела об изнасиловании Антон делился с Дмитрием и некоторыми другими жильцами Центра для беженцев. Рассказывал, что дома его приговорили к 9 годам по делу, где «все притянуто за уши и доказательств нет».
«Характер Антона предстает достаточно противоречивым, — описывает знакомого Дмитрий. — Когда он разговаривает, он очень ровный, спокойный, адекватный человек. А потом доходят о нем истории от разных людей, что он ведет себя вызывающе, мягко говоря». Дмитрий рассказывает, что Антон «постоянно бодался» с сотрудниками Центра и писал заявления по любому поводу. Например, требовал чай не из общего котла, а пакетированный.
Несвобода или смерть
Сбежав от российской колонии, Мелешко застрял в эстонской тюрьме. В ожидании политического убежища он провел за забором почти два года. Каждые четыре месяца полицейский департамент продлевал Антону срок пребывания в закрытом учреждении. Он обжаловал решения в административном и окружном суде Таллина — безрезультатно.
22 мая Эстония окончательно отказала Антону Мелешко в предоставлении убежища. Тем же вечером Антон в мессенджере поделился этой новостью со своей девушкой (ранее ей тоже отказали в защите, в возможности выезда в третью страну и запретили въезд в Эстонию) и с Ульяной Пономарёвой. Юрист посоветовала проконсультироваться с адвокатом. Мелешко ответил, что так и поступит. Адвокат Антона Алексей Ратников, который представлял его интересы по делу о предоставлении убежища, ответил «Вот Так», что о смерти подзащитного ему до сих пор ничего не было известно.
О том, что Антон покончил с собой, Дмитрий узнал 25 мая 2024 года от других заключенных Центра беженцев. Среди них распространилась новость о том, что Мелешко вскрыл себе вены, однако позже эта версия была опровергнута. Самоубийство он совершил в тот же день, когда получил отказ в защите со стороны эстонского государства. Алексей Ратников не стал разглашать детали отказа. По непроверенной информации от еще одного мужчины, проживающего в Центре в данный момент, причиной стало то, что «для Эстонии он (Антон Мелешко. — Ред.) считался опасным объектом».
У родных погибшего до официального заявления полиции Эстонии была разная информация о причинах смерти. Эстонские пограничники по телефону сообщили Вадиму, что его брат Антон повесился. Когда им позвонила мать Мелешко, ей сказали, что смерть наступила в результате остановки сердца.
На момент публикации в ЦВСНМ редакции заявили, что не могут предоставить информацию, касающуюся персональных данных заключенных. Однако в разговоре с «Вот Так» Ульяна Пономарёва сослалась на слова директора ЦВСНМ Ремо Танава, который подтвердил ей суицид Антона Мелешко. Танав, по словам Пономарёвой, назвал смерть российского нелегала «печальным случаем». В посольстве России в Таллине родственникам информацию о смерти Антона подтвердили, но обстоятельства не назвали.
Ульяна говорит, что известие о смерти Антона стало для нее шоком. Во время их общения он, как и другие мигранты, ожидающие решения суда, нервничал. «Но не могу сказать, что он был как-то по-особому подавлен, — вспоминает Ульяна. — Если бы мы заметили что-то подобное, то сразу посоветовали бы ему обратиться к психологу или к психиатру. Штатные специалисты есть в Центре, их услугами пользуются».
Мелешко не был единственным, кто пытался покончить с собой в Центре временного пребывания в Таллине. По сведениям Пономарёвой, несколько заключенных уже предпринимали попытки суицида, но без летальных исходов: «Конечно, какие-то случаи были, когда люди пробовали. Но скорая реагировала, и все заканчивалось адекватно».
Бывший заключенный Центра Дмитрий рассказывает о ситуации, когда гражданин Узбекистана, который ждал депортации, порезал себе вены. Таким образом он хотел не покончить с собой, а добиться возможности звонка родным. Также, по непроверенной информации от Дмитрия, пару лет назад в этом же ЦВСНМ покончил с собой еще один мигрант.
Доступ к лезвиям в Центре не был проблемой. Заключенным разрешено иметь одноразовую бритву. Их либо выдают сотрудники, либо арестанты покупают их сами, оставляя заявку администрации. Воспользоваться вынутым лезвием тоже не составляет труда: это можно сделать в общей душевой, когда там никого нет, либо в своей камере:
«Если человек зашел в туалет в камере и его нет минут 15, это не вызывает большого подозрения, — объясняет Дмитрий. — Кроме того, невозможно все время смотреть в монитор, сотрудники иногда отходят. А сокамерника Антона могло не быть рядом в тот момент».
У родственников до сих пор нет документов, подтверждающих смерть Антона, результатов вскрытия и фотографий тела. Сроки предоставления этих данных им также не назвали.
Рассуждая о том, способен ли бы Антон на суицид, его брат говорит: «Любого человека можно сломить, — говорит Вадим Мелешко. — Для меня [его смерть], конечно, шок. Но я пока документы не увижу, не хочу это принимать».
Обновлено в 18.08 по Москве. Уточнены обстоятельства самоубийства Антона Мелешко после официального подтверждения от полиции Эстонии.
Ирина Новик
