«В каждой семье в наше время должен быть человек, который попадет из М-16 в глаз иранскому президенту». Режиссер Роман Качанов — о войне, российских артистах, творчестве и семье
Российский режиссер Роман Качанов, прославившийся фильмами «ДМБ», «Даун Хаус» и «Гена Бетон», сразу после варшавской премьеры своего короткометражного фильма «Счастье» дал «Вот Так» эксклюзивное интервью. Качанов рассказал об экзистенциальной трагедии российских артистов и его отношении к войне в Украине и в секторе Газа. Мы публикуем выдержки из этого интервью, полностью его можно посмотреть на канале «Вот Так».
О премьере нового фильма
Во время премьеры моего [короткометражного] фильма 19 мая я вышел покурить и даже не успел толком это сделать. Я не сижу сам в зале, не смотрю — зачем мне переживать еще лишний раз? Обычно я много чего успеваю сделать за время своего фильма, пока он идет, а тут вот даже покурить не успел. У этого фильма есть один безусловный плюс — он очень короткий, 10 минут. На самом деле, сделать коротко и просто намного сложнее в творческом плане, чем снять такую длинную хорошую или не очень хорошую муть. Так, чтобы это на эмоции пробивало. Для меня это был важный опыт. Тем более что фильм снимался год назад, а показать его я хотел после победы Украины. Мы на это надеялись, и я этот фильм так долго держал.
Я не ютубовский режиссер. Мой последний фильм выложен на ютубе не потому что я ютуб так люблю или он меня любит. Подразумевается, что мои полотна должны пройти сначала в кино, люди должны сформировать свое мнение, критики, если считать их людьми. Потом они перемещаются на платформы, это тоже требует раскрутки, пиара. Поэтому то, что я выложил свой фильм на ютуб — это ситуация вынужденная.
О российских артистах
Я вчера показал свой маленький фильм здесь, в Варшаве. Это был мой первый фильм, снятый полностью на иностранном языке — украинском и испанском. Ко мне утром приезжает Mercedes, привозит на центральное телевидение в Варшаве. Сижу вот с вами в студии. Показал бы я фильм на русском языке — я бы как сидел в жопе, так бы и сидел. А не ездил бы на «Мерседесе» и общался с вами в этом прекрасном месте. Это такая вот судьба — если ты что-то делаешь в России или на русском языке, ты абсолютно логично консолидируешься со всей той дичью, которую сейчас несет российская власть и российская пропаганда.
Так сложилось исторически, что русскоязычные артисты — которые и в России не сильно кому нужны, ведь большинство фильмов и спектаклей делаются при колоссальной государственной поддержке, — за границей они не нужны тем более. Не соответствуют уровню, языков не знают, даже по-русски плохо говорят. Не сильно важно, где они там находятся — то ли по ночам поют революционные песни и держат фигу в кармане, то ли «гойда» орут, то ли вспоминают своих близких и давно почивших родственников, уверяя себя, что они были бы такими же идиотами, как и они. Кроме России они не нужны ну просто нигде. В России артисты просто не могут заработать в другом месте. Вот вам и объяснение. Тех, кто заработать может, мы все с вами хорошо знаем. Это другой совершенно уровень и другое понимание реальности.
Сейчас я заканчиваю пьесу, которая будет поставлена на иностранных языках — на английском и на иврите. С пьесой немного проще. Не исключаю, что вообще буду работать с Польшей. Меня с этой страной связывают какие-то прямо экзистентные вещи. Я оказываюсь в Варшаве в какие-то очень неожиданные моменты — и в тревожные, и в хорошие. Это мой самый посещаемый европейский город. Исключая, конечно, те, в которых я жил. Поэтому весьма вероятно, что я сделаю что-нибудь и на польском языке.
О чувстве вины
У меня младшая дочь неожиданно заговорила на четырех языках без какого-то принуждения — на украинском, английском, испанском, сейчас она еще и иврит учит. Дочери у меня совершенно международного уровня получились. А старшую дочь призвали в израильскую армию — да, там призывают девочек. Теперь сказала, что сможет говорить друзьям: «не служил, не пацан». В каждой семье в наши неспокойные времена должен быть человек, который хорошо стреляет из М-16 и может попасть в глаз белке или какому-нибудь иранскому президенту.
Я с 1992 года, когда получил израильское гражданство, чувствую себя иностранцем. И поэтому уже даже когда работал в России, чувствовал себя отчасти конкистадором. Что ты несешь разумное, доброе, вечное в джунгли постсоветского пространства. Но я не скажу, что это сильно облегчало мне жизнь.
Я чувствую свою вину за разворот российского общества не в ту сторону. Потому что кто влияет на общество? Кино, искусство массмедиа, в первую очередь. Поэтому я как представитель кино как раз это очень сильно ощущаю. Недоработал. Я недоработал и еще несколько человек, которые делали что-то мало-мальски запоминающееся. Задним умом я это очень хорошо вижу. Знать бы заранее.
Беседовал Игорь Винявский
