Недостижимый статус инвалида войны. Как россияне, вернувшиеся с фронта без рук и ног, не могут доказать, что лишились их в бою
Военнослужащие, лишившиеся конечностей в ходе полномасштабной войны, получают общую инвалидность вместо военной. Из-за этого они лишены повышенных денежных выплат и особых социальных льгот, обещанных государством. Трое бывших участников войны рассказали «Вот Так», как остались не только без ног и рук, но также без качественных протезов и повышенных социальных выплат, как они ждут, пока российские власти признают их инвалидами войны и почему все равно хотят вернуться на фронт.
Российский медрынок — один из крупнейших по числу пациентов, нуждающихся в протезировании конечностей, — это результат, который достигнут в результате более чем двухлетних боев в Украине. Число потерявших конечности неуклонно растет на фоне продолжающихся боевых действий. Официальных данных о количестве людей с инвалидностью, полученной во время полномасштабной войны России в Украину, нет. По информации на июль 2023 года, с начала вторжения статус инвалидов войны в России получили 5127 человек. На самом деле таких людей в разы больше, выяснил «Вот Так». Просто им выдают удостоверение инвалидов по общему заболеванию. В частности, получить инвалидность в результате военной травмы не могут жители аннексированных Донецкой и Луганской областей, а также россияне, заключившие контракт с ЧВК «Вагнер».
«Когда носилки поднимали, две ноги упали»
«Родился в Украине, но духом я русский», — улыбается артиллерист из Донецка с позывным «Фокс». Улыбка на лице — на всех фотографиях (их «Фокс» предоставил корреспонденту «Вот Так», но попросил не публиковать. — Ред.), независимо от того, держит он в руках автомат или щенка лабрадора. Все снимки сделаны до травмы, на них мужчина в военной форме и берцах. Теперь ботинки «Фоксу» надевать не на что.
К незаконным вооруженным формированиям так называемой ДНР парень присоединился в 2015 году, ему тогда было 18 лет. Во время выполнения боевой задачи 14 марта 2022 года дивизия «Фокса» попала под обстрел недалеко от города Васильевка Запорожской области. В сливной трубе под мостом успели спрятаться все солдаты, кроме «Фокса» — он пропустил вперед остальных. Снаряд разорвался в пяти метрах от него.
«Я упал, посмотрел на ноги: кровь из артерий бьет фонтанчиком, — вспоминает “Фокс”. — Я кричу: “Ноги, ноги! Жгуты, жгуты!” Прибежали сослуживцы, перевязали, вкололи кровоостанавливающее и антишоковое. Приехали медики, погрузили меня в “Урал”. Когда носилки поднимали, две ноги упали, они на шкурке висели. Не знаю, как я сознание не потерял».
Проведя три месяца в госпиталях, «Фокс» вернулся домой. Правую ногу пришлось ампутировать почти полностью, левой тоже нет выше колена. В коляску он садился, когда надо было убраться, приготовить еду и поесть. Остальное время перемещался по квартире ползком. На улицу не выходил несколько месяцев: «Не мог принять тот факт, что люди будут на меня смотреть в инвалидной коляске». Девушка, с которой «Фокс» был вместе три года, ушла от него. «Лучше пускай так будет, чем терпеть меня такого неполноценного», — вздыхает 28-летний парень.
Чтобы снова почувствовать себя полноценным, молодому человеку необходимы современные протезы. «Фокс» же до сих пор передвигается в инвалидном кресле. Первую пару модульных протезов ему сделали почти год назад в организации «Салют Орто». Стоимость протезов — полтора миллиона рублей — оплатил Социальный фонд России (СФР). Но из-за неправильно подобранных культеприемных гильз (главный элемент протеза, изготавливаемый индивидуально для каждого пациента. — Ред.) «Фокс» не может ими пользоваться. «Гильзоприемники сделали не под тем углом. Я не могу на них ровно стоять. Правая нога вообще падает, потому что крепление сделали неправильно», — жалуется он.
Общероссийское общественное движение «Народный фронт» направило ветерана в Московский городской центр реабилитации. Парень провел там больше четырех месяцев, но говорит, что «не было никакой реабилитации, просто давали койко-место, даже кормили за свой счет». Реально полезными были лишь уроки в Школе ходьбы: три раза в неделю пациентов возили в Сколково в «Салют Орто». Но, по словам «Фокса», времени на тренировки не хватало: «На костылях [с протезами] могу пройти метров 50, но полноценно жить — нет».
В «Салют Орто» предложили поменять гильзы, но не раньше чем через полгода. Обращаться к ним «Фокс» больше не хочет. «Они меня облапошили: деньги взяли, а нормальные протезы не сделали», — жалуется ветеран. Деньги на протезы СФР выделяет раз в два года, а значит, раньше 2025-го новые ноги «Фокс» не получит.
«Я верю президенту и просто жду»
Отсутствие качественных протезов — не единственная проблема «Фокса». Почти весь 2023 год он провел в больницах, и как военнослужащий должен проходить военно-врачебную комиссию (ВВК), чтобы получить статус инвалида войны, но вместо нее в Донецке всех бывших военных направляют на гражданскую медико-социальную экспертизу (МСЭ).
Несмотря на минно-взрывную травму, подтвержденную выпиской из журнала боевых действий, «Фоксу» присвоили І группу инвалидности по общему заболеванию. Ее в самопровозглашенных Донецкой и Луганской республиках получают все военные. Ситуацию «Фокс» и его товарищи по несчастью иронично описывают так: «Чихнул и ноги отпали».
До сих пор не определены особенности установления причинно-следственной связи между получением увечий лицами, принимавшими участие в боевых действиях в составе воинских формирований так называемых ДНР и ЛНР, начиная с 11 мая 2014 года.
Это происходит из-за пробела в законодательстве, говорит анонимный источник «Вот Так», работающий в одном из донецких благотворительных фондов. «В ДНР просто нет механизма получения статуса инвалида по ранению, а не по общему заболеванию, — объясняет эксперт. — В 2014 году, когда “ДНР” и “ЛНР” перестали быть украинскими, республиканские органы управления только находились в стадии формирования. Сейчас, когда мы вошли в состав Российской Федерации, к жителям республик применяют общие нормы, но они написаны без учета специфики новых (аннексированных. — Ред. ) регионов. Ситуация непростая».
Из-за несовершенства законодательства «Фокс» получает гражданскую пенсию по инвалидности в размере 8 тыс. рублей в месяц (около 80 долларов). Военная пенсия существенно больше — она составляет 80% от оклада участника боевых действий. Кроме того, с инвалидностью по общему заболеванию он не может претендовать на льготы, положенные инвалидам войны: компенсация расходов на оплату коммунальных услуг, бесплатный проезд и прочее. «Фокс» хочет оспорить решение комиссии, но для этого нужно ехать в Ростов-на-Дону. Поездка связана не только с финансовыми расходами на дорогу, которые боец должен покрывать из личных средств, но и со сложностями доступной среды для людей в инвалидных креслах.
«Фокс» уверен, что заслужил другое к себе отношение, но претензий к президенту Владимиру Путину у него нет: «Человек обещал сделать. Я ему верю и просто жду. Придется ждать год, может, два, чтобы все эти законы к нам в Донецкую Республику дошли и начали работать».
«Я понял, что руки и ноги не будет»
Через месяц после ранения «Фокса», во время взятия Авдеевки, мина взорвалась рядом с другим нашим собеседником — Виктором. На момент начала вооруженного конфликта на востоке Украины ему исполнилось 10 лет.
«Я жил в Нижней Крынке, там стояли наши ДНРовские ополченцы. А через речку был поселок Коммунар (с 2014 года оба поселка находятся под контролем самопровозглашенной ДНР. — Ред.), его заняли “укропы”. Когда я дорогу переходил, по мне начал работать снайпер со стороны Коммунара. Я еле ноги унес и решил, что когда мне стукнет 18 лет, пойду воевать», — рассказывает Виктор, симпатичный парень спортивного телосложения.
В воинских формированиях «ДНР» Виктор отслужил полгода. Попав под минометный обстрел 17 апреля 2022-го, он остался без правого предплечья и правой ноги выше колена. «Я поднял руку — она висела на двух сухожилиях. Посмотрел на ногу — ее разворотило. Я понял, что руки и ноги не будет. Спокойно [к этому отнесся]». На левой стороне тела Виктор «кое-как, потихоньку» дополз три метра до военно-полевого телефона и вызвал помощь.
Виктора и «Фокса» оперировали в Центральной районной больнице города Ясиноватой в Донецкой области. Но познакомились они два года спустя в Республиканском реабилитационном центре Донецка. К тому моменту 20-летний Виктор твердо стоял на протезе Ottobock, а новой рукой от «Моторики» научился завязывать шнурки, пользоваться смартфоном (заново освоить мелкую моторику с протезом особенно сложно. — Ред.) и даже управлять трактором.
Но статуса инвалида войны у Виктора тоже нет. Его пенсия еще меньше, чем у «Фокса» — 5,2 тыс. рублей. Это происходит потому, что механизм определения связи между увечьями и участием жителей так называемых ДНР и ЛНР в войне находится в стадии разработки.
А пока Виктор планирует поменять гидравлический протез ноги на более продвинутый бионический и стать инструктором армейского рукопашного боя либо реабилитологом и учить жизни без рук и ног уже других людей.
«Я не отношусь к числу тех, о ком заботятся»
Дальнобойщик Сергей из Тульской области отсидел год «по хулиганке». Летом 2022 года он вышел на свободу и записался добровольцем в ЧВК «Вагнер». Компанию Евгению Пригожина он выбрал за лозунг: «Кровь. Честь. Отвага».
Сергей рассказывает, как бывал в довоенном Киеве: «Хороший, красивый город. И люди хорошие. Они такие же, как и мы, русские». О причинах пойти воевать сын украинки и русского говорит так: «Мои бабушка и дед — украинцы. Они [из Украины] пошли на Великую Отечественную войну и дошли до Берлина. И когда какие-то мрази глумятся над их могилами, запрещают русский язык, меня это бесит». На одном из фото, опубликованном на его странице «ВКонтакте», Сергей стоит в военной форме с нашивкой «Склонен к насилию».
За восемь месяцев службы мужчина пережил множество штурмов, в том числе под Соледаром и Бахмутом. Во время наступления в конце 2023 года Сергей остался без левой ноги ниже колена. «Теперь я встаю всегда с той ноги и в хорошем настроении», — шутит бывший вагнеровец; Серней не считает инвалидность серьезной психологической травмой. Мужчина говорит, что учиться заново ходить сложно, но уже через четыре месяца практики он не хромал. Этой зимой 53-летний Сергей научился кататься на коньках.
На протез мужчину поставили через два месяца после ранения. Средство реабилитации ему бесплатно предоставили в протезном центре в Анапе. Там с июля 2022 до июля 2023 года ЧВК «Вагнер» арендовала несколько гостиниц для лечения, реабилитации и отдыха своих наемников. После мятежа Пригожина программу закрыли. Соцзащита Тульской области предоставила Сергею еще два протеза: для ходьбы и плавания. От первого он отказался «ввиду его непригодности».
«Видать, в силу моего возраста они дали мне протез с низкой активностью, то есть подошва не прогибается на неровностях. С ним можно ходить только до туалета, а если дальше, то сильно устаешь и двигаешься как колымага». Чтобы поменять неудачное устройство, пришлось писать жалобу тогдашнему губернатору Тульской области Алексею Дюмину — «вопрос решился положительно». На переделку ушло два месяца, зато с новым протезом Сергей запросто бегает.
Сейчас у бывшего наемника свой небольшой бизнес по ремонту автомобилей. Бонусом к доходу идет его пенсия по общей инвалидности — 16 тыс. рублей. «Не могут установить причинно-следственную связь травмы, потому что нет нормативных документов. Я дважды писал заявление на ВВК и дважды мне отказали. Попросили подождать еще немножко, пока в правительстве примут закон по признанию травмы военной. Очень много государство делает, но я просто пока не отношусь к числу тех, о котором заботятся», — говорит Сергей. В начале апреля 2024 года Путин пообещал распространить статус инвалида боевых действий на наемников ЧВК.
Сергей уверен, что Пригожин решил бы этот вопрос быстрее: «Если бы Батя был жив, то каждый его сотрудник давно бы уже и ВВК прошел, и удостоверение получил, и все социальные льготы». С основателем «Вагнера» он пил чай в госпитале Анапы, он называет Пригожина «уникальным человеком, но без короны на голове» и не верит в его смерть.
Пока же ветеран не ощущает поддержки от государственных структур. В отличие от Виктора и «Фокса» с Донбаса, Сергей уже семь месяцев не может подтвердить свое участие в войне и получить статус ветерана боевых действий, так как подписывал контракт с частной военной компанией, а не с Вооруженными силами РФ.
«Контракты [с ЧВК “Вагнер”] засекречены. Никто их не выдавал нам на руки. Потому что раньше говорили, что ЧВК “Вагнер” не существует. Соответственно, нас там тоже не было», — говорит Сергей. У него есть вагнеровские награды: медали «За взятие Бахмута» и «Участнику Бахмутской мясорубки», но они не дают никаких преференций. Еще есть две государственные награды — медали «За отвагу», и если бы он служил в ВС РФ, то получил бы за каждую пять должностных окладов, но, по его словам, «куча наград не считается, нужны бумажки».
Вагнеровцы давно поднимают эту проблему. С прошлой весны необходимые удостоверения ветеранов наконец стали оформлять и выдавать в Минобороны через фонд «Защитники Отечества». Тем не менее в комментариях к постам в группе фонда в ВК «музыканты» с ампутациями продолжают жаловаться, что их заявления долго рассматривают. Для них Сергей создал закрытый телеграм-канал. По его словам, из 3,8 тысячи подписчиков, больше тысячи не получили статус ветерана, их инвалидность тоже считается общей.
Хотя государство про них забыло, все три бойца больше всего желают одного — вернуться на фронт. Они не видят противоречий в том, чтобы воевать за страну, которая отказывает им в помощи: «Я в первую очередь воевал не за страну, а за людей Донбасса, которые многие годы страдали, — говорит Виктор. — Я борюсь против фашизма».
Сергей тоже стремится на новый штурм, чтобы «закончить начатое, чтобы нацистов там полностью не осталось». Его мечта — «покататься на коньках в освобожденном Киеве».
Ирина Новик
