Грустный праздник 12 июня. Неудачная попытка России избавиться от оков империи

Роман Попков рассуждает о парадоксе главного праздника, доставшегося нам от Бориса Ельцина, и о веймарской России 1990-х, когда провалился проект русского национального государства.

У государственных праздников, появившихся в ельцинской России, странная и в целом безрадостная судьба.

Главными в политической биографии Бориса Ельцина были, безусловно, три августовских дня в 1991 году. Но 21 августа, день падения ГКЧП, так и не стал выходным днем. В первой половине 1990-х участники тех событий отмечали «победу над путчистами» возле московского Белого дома, но потом дата размылась, потеряла эмоциональность, еще при Ельцине была стерта другими историческими драмами.

В политическом календаре России до сих пор формально существует «День государственного флага». 22 августа 1991 года Верховный Совет на волне демократической революции принял постановление о триколоре как национальном флаге России. Странность этого события соответствует общей странности всех политических святынь ельцинизма: провозглашенное в 1991 году национальным флагом полотнище по официально прописанным параметрам заметно отличалось от нынешнего флага РФ — было не бело-сине-красным, а бело-лазорево-алым.

Российское государство до сих пор отмечает «День государственного флага», однако давно уже игнорирует революционную сторону этого дня. В стране тотальной реакции, где всесторонняя контрреволюция стала единственной национальной идеей, с официальных трибун не могут славить флаг как символ гражданского восстания. Вместо этого чиновники вынуждены бубнить что-то про «поднятие трехцветного флага на первом русском военном корабле «Орел»», а не про московские баррикады августа 1991-го.

«День независимости»

День Конституции, которая была спешно принята в 1993 году, после расстрела парламента, перестал быть выходным еще в 2005-м. Судя по всему, Владимира Путина коробила сама мысль о празднике в честь документа, хоть как-то ограничивавшего его личную власть. Впрочем, в 2020 году Путин расправился и с этой суперпрезидентской ельцинской Конституцией. В стране с монархическо-абсолютистским режимом личной власти День Конституции является не праздником, а «памятным днем» ­— данью памяти погибшей республике.

12 июня ­­— самая загадочная дата ельцинизма. В этот день в 1990 году Россия одной из первых советских республик начала движение от союзного центра к независимости: съезд народных депутатов принял Декларацию о государственном суверенитете РСФСР. Этот день открыл список ельцинских праздников-пустышек. Просто еще один нерабочий день июня, когда на улицах городов было безлюдно, так как обыватели праздновали обретение Россией суверенитета ударным трудом на огородах. Над пустынными улицами колыхались вывешенные ЖЭКами флаги РФ — типичная картина госторжества ельцинских времен. И так как работники ЖЭКов никак не могли выучить порядок расположения полос на российском триколоре, часто полотнища вешали красной полосой вверх — то есть праздник проходил под флагами братской Сербии.

Официально все это называлось «День принятия Декларации о государственном суверенитете Российской Федерации» («Днем России» он станет позже). При этом в начале 1990-х ельцинский режим мягко спускал сверху, навязывал неофициальное название «День независимости». Во времена всеобщей американофилии понятно, под какую страну тут был закос, но продвижение «Дня независимости» в массы было крайне неуспешным. Россияне не понимали политического смысла праздничной даты и раздражались: «От кого мы независимы?! От самих себя?!»

Сознание россиян отказывалось принимать нарратив независимости России от СССР, это было выше их понимания. Большинство наших сограждан упорно не признавало, что СССР и Россия — это не одно и то же.

Жизнь на руинах империи

Ельцинский Кремль, в свою очередь, не был способен ни к какой последовательной идеологической и пропагандистской работе с населением. К работе, разъясняющей суть праздника. Это неудивительно: для Ельцина противостояние российских властей союзным властям в 1990–1991 годах было лишь механизмом борьбы за власть, за Кремль с Михаилом Горбачевым.

Практически не делалось попыток громко говорить о том, что Россия не равна Советскому Союзу, что русский народ был таким же узником советской империи, как и другие народы, что русские были тягловой силой этой империи и от распада империи в первую очередь русские же и выигрывают. Что империя несла русским людям террор, голод, гибель на бессмысленных войнах. Драматизм и важность той эпохи начала 1990-х требовали для России фигуру масштаба Кемаля Ататюрка. Когда-то Кемаль посреди обломков Османской империи создал Турецкую республику – светское национальное государство, которое уже при его жизни стало одной из влиятельных стран в Европе.

Нам нужен был человек, способный перепридумать Россию, нацию заново, перезапустить национальный проект, рассказать русским людям, как им жить на руинах империи, и почему руины империи — это хорошо для русских людей. День 12 июня, день независимости России от интернациональной империи, мог быть и отправной точкой, и точкой сборки.

В России после империи вместо Кемаля к власти пришел очередной партаппаратчик. Он словно бы специально и осознанно косплеил в России веймарскую Германию, позволяя стране погружаться во власть темных стихий ресентимента и имперской ностальгии. Вместо обновленного национального государства — слабая, болезненная Веймарская республика, обреченная на крах. Страна, где значительная часть политической элиты отказывалась признавать существующие государственные границы и рассказывала о «брошенных 25 миллионах соотечественников». Предпосылки для грядущей трагедии российско-украинской войны создавались уже тогда.

В 2022 году в преддверии «Дня России» российские власти под телекамеры вручают паспорта с двуглавым орлом затерроризированным жителям оккупированных украинских территорий. День, когда Россия получила шанс навсегда избавиться от оков советской империи, парадоксальным образом превратился в день пропаганды советско-имперской реставрации.